Твёрдая печенюшка
Пока нет сети, можно вдоволь нарычаться на всех тех, кто ответственен за поставку мне интернета. Почему нельзя хотя бы один день позволить мне не ходить замороченным, почему нельзя работать так, как нужно, не допуская обвалов. Есть же, блин, профилактические работы, проверки и что там еще. Не такой уж и великий город П., чтобы за всем этим нельзя было уследить. Сейчас, конечно, можно всех понять, я вообще понятливое создание, но в тот момент, когда обрывают мой разговор каким-то рухнувшим серваком, мне не хочется ничего, кроме как материться и посылать всех далеким лесом.
Все неправильно и не так, как должно быть. Стоит только успокоиться – ба-бах! Чего успокоился, кисонька, размечтался. Тут и проблемы друзей, и сообщество, которое не желало шевелиться, пока из него не ушли те, кто его шевелил, наслушавшись оскорблений на дорожку. Чего б нет-то? Славно же! Упрекают нас в хамстве господа читатели, а сами-то? Зачем лезть и пытаться подводить статистику, когда вообще только с горшка встал. Умиляют маленькие девочки, вопящие не своим голосом о том, как их все мы обидели. Ути-пути, пососи чупа-чупс и иди туда, где тобой будут восхищаться только за то, что ты есть, правда, не знаю, где такое место есть на свете.
Меня вообще восхищает то отношение к моим работам, что сейчас очень ясно вырисовалось. Пока что-то выкладывалось в сообщество, оно комментировалось, причем восторжененько так, стоило оставить работу в дневнике – молчок. Личное? Не смешите, у меня вся жизнь наизнанку, я, что, стишки свои прячу? Очень мило. Выходит, что отзываться хотелось только на желтеньких страницах, а на моих кофейных уже не так тянет? Ну не тянет и ладно, буду писать, как водится, для одного человека и не ждать ничего более. Только вот потом не надо мне говорить, как кому-то там интересны мои стихи, яблоки и души.
Наступил февраль, и началась мерзкая оттепель. Каждый день к вечеру у меня раскалывается голова, она раскалывается и утром. Жизнь на цитрамоне уже неделю. Весело. Скоро буду есть его пригоршнями, если эта чертова погода не устаканится.
Сны. Еще более веселая хрень. Кошмары смотрю как фильмы ужасов. Это становится с каждым днем все веселее и веселее. Побеги из тюрьмы с какими-то монстрами в подвале, поезда, на которые я вечно опаздываю, драки, причем настолько жестокие, что я подскакиваю в холодном поту. Ах да, одно спокойное местечко мне снится вместе с одним человечком, но я о том только тому человечку и скажу, потому что хочется всех засунуть в мои кошмары и дать там пожить, чтобы потом никто не удивлялся, когда я прошу оставить меня в покое.
Я злой? Да, я злой. Сейчас я искренне ненавижу почти весь мир за малым исключением, которое находится от меня на расстоянии в полторы тысячи километров, и во всем этом виновата моя сеть, которая безбожно летает. Я не исключаю того, что, когда мне все-таки дадут Интернет, моя зависимость уймется и мне станет даже стыдно за все сказанные тут слова, но пока я зол чртовски и не собираюсь становиться тихим.
Все неправильно и не так, как должно быть. Стоит только успокоиться – ба-бах! Чего успокоился, кисонька, размечтался. Тут и проблемы друзей, и сообщество, которое не желало шевелиться, пока из него не ушли те, кто его шевелил, наслушавшись оскорблений на дорожку. Чего б нет-то? Славно же! Упрекают нас в хамстве господа читатели, а сами-то? Зачем лезть и пытаться подводить статистику, когда вообще только с горшка встал. Умиляют маленькие девочки, вопящие не своим голосом о том, как их все мы обидели. Ути-пути, пососи чупа-чупс и иди туда, где тобой будут восхищаться только за то, что ты есть, правда, не знаю, где такое место есть на свете.
Меня вообще восхищает то отношение к моим работам, что сейчас очень ясно вырисовалось. Пока что-то выкладывалось в сообщество, оно комментировалось, причем восторжененько так, стоило оставить работу в дневнике – молчок. Личное? Не смешите, у меня вся жизнь наизнанку, я, что, стишки свои прячу? Очень мило. Выходит, что отзываться хотелось только на желтеньких страницах, а на моих кофейных уже не так тянет? Ну не тянет и ладно, буду писать, как водится, для одного человека и не ждать ничего более. Только вот потом не надо мне говорить, как кому-то там интересны мои стихи, яблоки и души.
Наступил февраль, и началась мерзкая оттепель. Каждый день к вечеру у меня раскалывается голова, она раскалывается и утром. Жизнь на цитрамоне уже неделю. Весело. Скоро буду есть его пригоршнями, если эта чертова погода не устаканится.
Сны. Еще более веселая хрень. Кошмары смотрю как фильмы ужасов. Это становится с каждым днем все веселее и веселее. Побеги из тюрьмы с какими-то монстрами в подвале, поезда, на которые я вечно опаздываю, драки, причем настолько жестокие, что я подскакиваю в холодном поту. Ах да, одно спокойное местечко мне снится вместе с одним человечком, но я о том только тому человечку и скажу, потому что хочется всех засунуть в мои кошмары и дать там пожить, чтобы потом никто не удивлялся, когда я прошу оставить меня в покое.
Я злой? Да, я злой. Сейчас я искренне ненавижу почти весь мир за малым исключением, которое находится от меня на расстоянии в полторы тысячи километров, и во всем этом виновата моя сеть, которая безбожно летает. Я не исключаю того, что, когда мне все-таки дадут Интернет, моя зависимость уймется и мне станет даже стыдно за все сказанные тут слова, но пока я зол чртовски и не собираюсь становиться тихим.