Твёрдая печенюшка
Удивительно дидактический сон меня сегодня посетил. Даже не знаю, по какому такому поводу. Возможно, в субботу я слишком много разглагольствовала о том, что для переживания прошлого опыта работы в несусветной ювелирной конторе, мне нужно написать об этом роман. Кстати об этом романе. Вышло бы прекрасно. Я мало знаю русскоязычных производственных романов (кроме "Педагогической поэмы" разве что), можно было бы прекрасно развернуться, да и ювелирный бизнес со всем его грязным бельем - тема неисчерпаемая)). Дело за малым, нужно поймать за хвост интригу. Можно кого-нибудь убить в самом начале. Я даже знаю, кого именно. Можно любовную интригу зафигачить. Или тему профессионального и личностного (будь он неладен!) роста... Пока не вижу отправной точки, но так ясно представляю, как это было бы круто...
Увлеклась, да? Где же дидактический сон? Где наш малыш?! Вот он! Оказываюсь я в студенческом городке, словно бы по обмену или переводу из другого вуза. Знакомлюсь с барышнями, одна из них прямо великолепно симпатичная и я прямо хочу с ней дружить. Дружу. Идем мы с ней между корпусами (подозрительно похожими на улицы деревни моих родителей), осень, грязища под ногами. И я нахожу при очередном шаге книжку, как ежедневник, толстенький такой, хоть и в грязи лежал, но чистый. И обнаруживаю в этом ежедневнике я свои же записи, только отпечатанные, как в книге. Кроме записей там какие-то билеты, записки, чеки, тоже когда-то мной созданные или полученные. И записи те самые - это уничтоженные когда-то дневниковые зарисовки (чуть ли не со школьных времен), обрывки стихов, которые я никому и никогда не показывала, в общем, все то, что "отложено на потом" или насмерть забыто. Признаться, удивлению моему не было предела: кто все это собрал, как он все это нашел, зачем оно оказалось в книге и как я в толпе и грязи смогла это найти? Идем, значит, я в шоке, никому ничего не говорю, а потом натыкаюсь на лавочку, книжную, разумеется. А в ней... опубликованные, в обложках, уже кем-то читанные, но в реальной жизни не_опубликованные и даже не_дописанные романы одной моей приятельницы. Я листаю эти книги - и обалдеваю еще больше. Конечно, я хочу прочесть их, но мне страшно. Как это возможно, ведь приятельница уже сотню лет не пишет и вряд ли редактирует что-либо. А я держу в руках ее по сути прошлое. И свое прошлое у меня в кармане прячется. Наконец, соображаю, что недурно бы найти того, кто всем этим удивительным делом заведует. И, конечно, он находится. Омерзительного вида мужчинка, глаза навыкате, черные волосы, вялые подбородки, калека, но взгляд такой, знаете, воландовский. И говорит он мне о том, что может из моего прошлого вытянуть по максимуму: и недописанные истории опубликуются, и не только мои, но и приятельницы той самой, и все старые билеты станут действительными, и вообще чуть ли не все мои желания сбудутся, стоит только купить книжку, которую я держу в руках. А "ежедневник" он мне с щедрой руки "дарит". И чувство у меня такое возникает, что я заключаю контракт с дьяволом. Оборачиваюсь, а вокруг уже все с какими-то книгами, как будто всем им дали шанс прошлое воскресить и украсить будущее с его помощью. И все повелись. Одна я стою, смотрю на книгу и понимаю, что вообще-то мы, выкупившие или собирающиеся выкупить собственное прошлое в красивой обложке, сейчас умрем. Потому что согласились на такое... А вокруг хмурая осень, бетонные перегородки, тусклые окна и каждый, каждый, как и я, смотрит в книгу.
Как по мне, аллегория вполне себе прозрачная. А ведь и правда было бы шикарно проснуться и понять, что заброшенный когда-то проект вдруг осуществился, причем вообще без твоего участия, а лавры все равно твои, что ты снова можешь уехать или приехать, потому что никто еще не надорвал давно выброшенные в мусор билеты, что каждое твое слово, когда-либо написанное, кто-то все же бережно сохранил... Или это не очень шикарно? Может, вовсе и не шикарно? Я часто в последнее время часто думаю о прошлом. То есть не то чтобы корю себя или что-то в этом роде, но размышляю, а что было бы, если бы... И подсознание решило намекнуть: мол, пора завязывать с такими размышлениями, а то придет за тобой злобный дьяволоподобный калека, залезет в душу, вынет из нее все - и опубликует, выложит в сеть, выжмет - и заберет твою душу, отданную за бывшие мечты. Может, я сгущаю краски, но все же...
Прошлого уже не существует. И будущего еще нет. Старые дневники немного жаль. А недописанные стихи - всего лишь недописанные стихи. И все те билеты, которые надорвали проводники, - всего лишь клочки бумаги, которые привели меня в этот понедельник с мерзким колдуном-издателем во сне.
Увлеклась, да? Где же дидактический сон? Где наш малыш?! Вот он! Оказываюсь я в студенческом городке, словно бы по обмену или переводу из другого вуза. Знакомлюсь с барышнями, одна из них прямо великолепно симпатичная и я прямо хочу с ней дружить. Дружу. Идем мы с ней между корпусами (подозрительно похожими на улицы деревни моих родителей), осень, грязища под ногами. И я нахожу при очередном шаге книжку, как ежедневник, толстенький такой, хоть и в грязи лежал, но чистый. И обнаруживаю в этом ежедневнике я свои же записи, только отпечатанные, как в книге. Кроме записей там какие-то билеты, записки, чеки, тоже когда-то мной созданные или полученные. И записи те самые - это уничтоженные когда-то дневниковые зарисовки (чуть ли не со школьных времен), обрывки стихов, которые я никому и никогда не показывала, в общем, все то, что "отложено на потом" или насмерть забыто. Признаться, удивлению моему не было предела: кто все это собрал, как он все это нашел, зачем оно оказалось в книге и как я в толпе и грязи смогла это найти? Идем, значит, я в шоке, никому ничего не говорю, а потом натыкаюсь на лавочку, книжную, разумеется. А в ней... опубликованные, в обложках, уже кем-то читанные, но в реальной жизни не_опубликованные и даже не_дописанные романы одной моей приятельницы. Я листаю эти книги - и обалдеваю еще больше. Конечно, я хочу прочесть их, но мне страшно. Как это возможно, ведь приятельница уже сотню лет не пишет и вряд ли редактирует что-либо. А я держу в руках ее по сути прошлое. И свое прошлое у меня в кармане прячется. Наконец, соображаю, что недурно бы найти того, кто всем этим удивительным делом заведует. И, конечно, он находится. Омерзительного вида мужчинка, глаза навыкате, черные волосы, вялые подбородки, калека, но взгляд такой, знаете, воландовский. И говорит он мне о том, что может из моего прошлого вытянуть по максимуму: и недописанные истории опубликуются, и не только мои, но и приятельницы той самой, и все старые билеты станут действительными, и вообще чуть ли не все мои желания сбудутся, стоит только купить книжку, которую я держу в руках. А "ежедневник" он мне с щедрой руки "дарит". И чувство у меня такое возникает, что я заключаю контракт с дьяволом. Оборачиваюсь, а вокруг уже все с какими-то книгами, как будто всем им дали шанс прошлое воскресить и украсить будущее с его помощью. И все повелись. Одна я стою, смотрю на книгу и понимаю, что вообще-то мы, выкупившие или собирающиеся выкупить собственное прошлое в красивой обложке, сейчас умрем. Потому что согласились на такое... А вокруг хмурая осень, бетонные перегородки, тусклые окна и каждый, каждый, как и я, смотрит в книгу.
Как по мне, аллегория вполне себе прозрачная. А ведь и правда было бы шикарно проснуться и понять, что заброшенный когда-то проект вдруг осуществился, причем вообще без твоего участия, а лавры все равно твои, что ты снова можешь уехать или приехать, потому что никто еще не надорвал давно выброшенные в мусор билеты, что каждое твое слово, когда-либо написанное, кто-то все же бережно сохранил... Или это не очень шикарно? Может, вовсе и не шикарно? Я часто в последнее время часто думаю о прошлом. То есть не то чтобы корю себя или что-то в этом роде, но размышляю, а что было бы, если бы... И подсознание решило намекнуть: мол, пора завязывать с такими размышлениями, а то придет за тобой злобный дьяволоподобный калека, залезет в душу, вынет из нее все - и опубликует, выложит в сеть, выжмет - и заберет твою душу, отданную за бывшие мечты. Может, я сгущаю краски, но все же...
Прошлого уже не существует. И будущего еще нет. Старые дневники немного жаль. А недописанные стихи - всего лишь недописанные стихи. И все те билеты, которые надорвали проводники, - всего лишь клочки бумаги, которые привели меня в этот понедельник с мерзким колдуном-издателем во сне.