Однажды я встретил во сне женщину.
С её пальцев ссыпался золотой песок, её руки были унизаны браслетами, в её глазах плескалось море, отражающее цвет грозовых облаков,
её одежды тонки, а волосы покрыты платком из легкой ткани цвета листа миндаля на рассвете.
Женщина шла по пустыне и смотрела вдаль, за высокие горы.
Что она видела за снежными вершинами? Куда она шла? Я не знал.
Я только двигался за ней следом, оставаясь незамеченным среди бескрайних барханов, почему – я тоже не знал.
Но я не был единственным возле нее.
Рядом скользил в воздухе дэв*, нашептывающий женщине, насколько она красива, насколько она горда, насколько она сильна,
говорящий, что она настолько далеко зашла от дома, что давно пора возвратиться назад –
дома, на изрезанном каменной вязью балконе её ждет тишина.
Но женщина улыбалась. Её губы пахли кофе и вином, настоянным на ветрах, целующихся с пиком Айтибареса**.
Слушала ли она дэва, верила ли ему, я не знал, я просто шел за ней к горам,
а она шла к реке, чтобы испить её вод и очистить своё сердце от золотого иссушенного песка,
который ранящей паутиной сжимал её душу.
Женщина остановилась, словно усомнившись в себе. Я испугался.
Страх, что она развернется и позволит снегу смотреть ей в спину, объял меня,
но она вздохнула, взмахом кисти, словно выточенной из ветви персикового дерева, она отогнала дэва – и пошла вперед.
Я готов был целовать её стопы, я был её тенью. Я был счастлив. Я мог с ней не расставаться.
С её пальцев ссыпался золотой песок, её руки были унизаны браслетами, в её глазах плескалось море, отражающее цвет грозовых облаков,
её одежды тонки, а волосы покрыты платком из легкой ткани цвета листа миндаля на рассвете.
Женщина шла по пустыне и смотрела вдаль, за высокие горы.
Что она видела за снежными вершинами? Куда она шла? Я не знал.
Я только двигался за ней следом, оставаясь незамеченным среди бескрайних барханов, почему – я тоже не знал.
Но я не был единственным возле нее.
Рядом скользил в воздухе дэв*, нашептывающий женщине, насколько она красива, насколько она горда, насколько она сильна,
говорящий, что она настолько далеко зашла от дома, что давно пора возвратиться назад –
дома, на изрезанном каменной вязью балконе её ждет тишина.
Но женщина улыбалась. Её губы пахли кофе и вином, настоянным на ветрах, целующихся с пиком Айтибареса**.
Слушала ли она дэва, верила ли ему, я не знал, я просто шел за ней к горам,
а она шла к реке, чтобы испить её вод и очистить своё сердце от золотого иссушенного песка,
который ранящей паутиной сжимал её душу.
Женщина остановилась, словно усомнившись в себе. Я испугался.
Страх, что она развернется и позволит снегу смотреть ей в спину, объял меня,
но она вздохнула, взмахом кисти, словно выточенной из ветви персикового дерева, она отогнала дэва – и пошла вперед.
Я готов был целовать её стопы, я был её тенью. Я был счастлив. Я мог с ней не расставаться.
_________________
*Дэв - демон в иранской мифологии;
**Айтибарес - ир., высокая гора.