... дабы продлить миграционку. Похоже, украинским пограничникам вообще по банкаю кто, куда и как часто ездит. Что не может не радовать. Российские меня на родину впустили и выпустили тоже без вопросов. Миграция такая... миграция.
В одесском поезде люто жарко, в московском - люто холодно. Брянск встретил меня отвратительно грязным подтаивающим снегом, постапокалиптичным мрачняком и крохотным Лениным на постаменте у вокзала. Брянский вокзал, к слову, ужасающ, темен и печален... Такое чувство, что зданию скучно, совершенно нечем заняться, оно тяжко вздыхает и томится по каким-то лучшим временам.
Поразило обилие полиции, этих жутких ворот, которые пищат на оружие и бомбы, и цыган. Цыганка нашла на мне порчу, попыталась снять с помощью моих волос и денег, ни того ни другого ей не досталось, обещала мне паралич на девять лет. На почве паралича я задружился с полицией настолько, что мне даже разрешили пить пиво не в "специально отведенных местах". Вообще, сложилось ощущение, что ребята откровенно скучают на своей работе, а еще немного боятся пассажиров. Потому что теплое отношение, шутки и "а не покурить ли нам, господа?" вызывали в них какой-то почти детский восторг. Совсем затюкали наших правоохранителей, а они встречаются действительно адекватные: шутят, смеются, говорят комплименты, провожают до вагона, зовут в гости. Добрее нужно быть, что ли. Доброе слово, как известно, и собаке приятно.
В общем, эмоций я нахватался за сутки настолько, что спал как убитый двенадцать часов. Тоски по родине не ощутил, а проезжая мост через Днепр подумал: "Наконец-то я дома". Наверное, что-то совсем не так в моей диссидентской натуре, но... как уж есть.