Автор: Ласточкин
Фандом: «Отныне я – твой меч»
Рейтинг: R
Жанр: slash, drabble
Пейринг: Кирит/Кассим
От автора: Я не пишу эротическую прозу.
... А впрочем, сказка не о том,
Кто пил вино и страсти елей,
Она о звере, что заснул
Под лапой одинокой ели.
Кто пил вино и страсти елей,
Она о звере, что заснул
Под лапой одинокой ели.
ОзнакомитьсяОн был погружен в само удовольствие. Не осталось никаких мыслей или чувств, кроме наслаждения. Тончайший шелк охлаждал тело, не нагреваясь, благовония погружали в истому и одновременно расслабляли, запах вина и разгоряченной кожи всё еще щекотал ноздри. Генерал перевернулся на живот и закрыл глаза. То ли он погрузился в сон, то ли шаги жреца были как всегда бесшумны, но он вздрогнул от неожиданного прикосновения губ к позвоночнику. Обостренная в битвах реакция была стремительной. Протянуть руку, схватить кинжал, перевернуться и приставить нож к горлу – Кирита. Тот не дрогнул, даже зрачки не сузились:
- Теперь ты решил меня убить?
Генерал неспешно повернул лезвие плашмя, проводя холодным металлом по шее священника:
- Нет, убить тебя было бы слишком простым решением.
- А с каких пор ты ищешь сложные решения, Кассим?
Резким был только взмах пальцев. Лезвие мягко вспороло ткань одежды, соскальзывающую на постель. Кинжал был отброшен, как только всё одеяние жреца превратилось в лоскуты. Теперь они были равны: обнажены и горячи. Теперь их противостояние, выливавшееся ранее в словесные перепалки, приобрело совсем иной аромат – изысканнейшей страсти. Когда это началось и чем завершится, военный думать не желал. Давно остались в прошлом те часы, когда он корил себя и приказывал себе остановиться. Давно уже его тело стало покорным ласкам уверенных пальцев, теплых губ и твердой плоти. Нет, он не стал мягче, нет, не стал сдержаннее, он превратился в гранит, раскаленный солнцем и ждущий волны, яростной, темной и омывающей. Его волной стал жрец. Его жрец. Едкий Кирит, несносный служитель культа, самовлюбленный всезнайка, заносчивый и…
Стон сорвался с губ, обрывая мысли. Губы жреца вступили в игру, Кассим сдался в плен еще до начала боя. А жрец и не думал принимать поражение, он измывался над заключенным в объятиях с таким сладострастием, словно мстил за каждое резкое слово, за каждый заданный генералом неуместный вопрос, за все те взгляды, которыми был одарен, стоило им пересечься в залах дворца. Касания языка обжигали огнем, зубы впивались в кожу – а генерал мог лишь вскрикивать, разрывать шелк простыней и молить о пощаде. Сейчас. Сейчас он был таким. Расслабленным ночью любви, сонным и почти покорным, однако пальцы его все настойчивее сжимались на плечах жреца, призывая того спускаться укусами все ниже, приказывая творить ласку куда более откровенную, так шокирующую его прежде, но столь желанную сейчас.
Губы Кирита были настолько же настойчивыми, как и его пальцы, разводящие ноги военачальника в стороны. Кассим попытался сопротивляться – настолько беззащитным быть нельзя. Нельзя позволять рту этого человека вытворять с его плотью подобное. А губы сжимались все плотнее, язык бился о кожу, заставляя вздрагивать и выгибаться высоко над постелью.
- Не смей, слышишь… - голос предал, срываясь в хрип.
- Твое тело говорит обратное. – Жрец оторвался от ласк. – Оно гораздо умнее тебя.
Пальцы толкнулись в горячий проход. Мышцы судорожно сжались. Кассим зарычал – и двинулся им навстречу. Кирит удовлетворенно улыбнулся, не останавливаясь более, заостряя движения пальцев до болезненных рывков. Кожа генерала пахла сладострастием. Сильное тело билось в конвульсиях желания. Кто-кто, а Кирит знал, насколько это тело может быть послушным, насколько Кассим может быть сумасшедшим: стоило довести его до грани, как он превращался из сдержанного мужчины в степной ураган, бешеный и лишающий священника хоть какого-то представления о святости. Не было пределов, как только обнажалась смуглая кожа, как только пальцы запутывались в темных волосах, как только…
- Не противься мне, это утомляет.
Серебро прядей скользнуло по лицу Кассима. Кирит склонился над военным, нависая на вытянутых руках, скользнул кончиком языка по губам и взглянул в полыхающие желанием глаза.
- Ты слишком много болтаешь!
Жесткие пальцы впились в его шею, притягивая для поцелуя. Не отрываясь от губ, жрец проник в тело. Шипение, но не дрогнувшие ресницы. Еще чуть глубже. Кассим дернулся и открыл глаза. Наслаждение телом смешалось с противостоянием взглядов. Не моргнуть. Выдержать взгляд темных глаз, протестующих, умоляющих, ненавидящих и призывающих. Да, мой генерал. Все быстрее и быстрее, обжигаясь о кожу, плавясь во все нарастающем темпе, сжимая в руках и подталкивая к себе, проникая и выскальзывая, срывая стоны с губ и даря вскрики. Жестче. Сильнее. Отдавая и забирая себе. Почти яростно. Утопая в сумасшествии.
С новым толчком Кассим вздрогнул, обвивая ногами бедра жреца, отчаянно прижимая к себе, и забился в оргазме. Дыхание окончательно сорвалось, высушивая губы частыми вздохами. Кирит же, неумолимо доводя военного до очередного всплеска, не останавливался, с трудом сдерживаясь от желания немедленно раствориться в этом теле. Снова и снова вбиваясь, вжимая в постель – позволив себе экстаз лишь тогда, когда генерал отдался второй волне наслаждения.
Жрец, вздрагивая, опустился сверху, и тут же поплатился за секундную слабость. Генерал опрокинул его на спину и впился поцелуем в губы, наказывая, испепеляя, вдавливая в шелк подушек, отрываясь и глядя в глаза:
- Ты мне за это ответишь.
Губы дрогнули в тщательно скрываемой усмешке:
- Ты будешь удовлетворен ответом, и не раз.